«Трагический тенор эпохи». Александру Блоку – 140 лет

У Блока был особый уникальный дар – он очаровывал, просто влюблял в себя людей. Видимо, одновременно срабатывало несколько факторов: внешняя привлекательность и харизма таланта, эрудиция и искренняя уверенность в своей поэтической миссии. Горький пишет: «Блоку верьте, это настоящий – волею Божией – поэт и человек бесстрашной искренности». Можно найти восторженные отзывы о Блоке, сделанные Ильей Эренбургом, Владимиром Маяковским… А женские восторги! Они запредельны.

Юная Марина Цветаева – как об ангеле небесном:

Имя твоё – ах, нельзя! –
Имя твоё – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век. Имя твоё – поцелуй в снег…

А это уже Анна Ахматова:

У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен;
Мне же лучше, острожной,
В них и вовсе не смотреть.

А так Анна Андреевна оплакала смерть Блока:
Принесли Пресвятой Богородице На руках во гробе серебряном
Наше солнце, в муке погасшее, --
Александра, лебедя чистого.

И еще вспомним такие прекрасные ахматовские строки:

И ветер с залива. А там, между строк,
Минуя и ахи, и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок –
Трагический тенор эпохи.

Александр Александрович Блок (28.11.1880 – 07.08. 1921), человек от природы щедро одаренный, считается ярчайшим и крупнейшим представителем русского символизма, великим поэтом, одним из последних титанов Серебряного века. Со временем восторги утихли, критерии и ориентиры изменились. Отношение к нему сегодня, так скажем, очень спокойное. Недавно пришлось читать, что Блок как поэт ничуть не сильнее других «великих Бэ» -- Бальмонта, Бунина или Брюсова.

Видимо, дело в том, что для нашего «массового» современника Блок – это прежде всего не утонченная лирика, не «Стихи о прекрасной даме», а поэма «Двенадцать». Деталь, о которой мало кто знает: умирающий в муках, в сумерках сознания поэт переживал, выкуплены ли и сожжены все издания этого его откровенно странного революционного шедевра. Поэма не ввела автора в узкий круг обласканных новой властью, но положила суровый предел многим его старым привязанностям и дружбам. Поищите, если интересно, что про поэму «Двенадцать» и ее автора пишет Иван Бунин: это даже не погром…

В современном (2000 г.) учебном издании читаем: «Можно, конечно, сказать, что Блок глубоко ошибся. Но можно все произошедшее в России в те годы понять и как неизбежный ураган от всего накопившегося в русской истории. Другое дело – радостно его встречать или плакать, но изменить ничего нельзя».

…Смерть Блока была ужасна. В письме Корнею Чуковскому от 26 мая 1921 г. Блок написал: «… сейчас у меня ни души, ни тела нет, я болен, как не был никогда еще… слопала-таки поганая, гугнивая, родимая матушка Россия, как чушка – своего поросенка…» Но подлинника этого письма нет. Писал ли эти строки Блок? Существует мнение, что пассаж про чушку и поросенка «выдумал краснобай Чуковский». Как бы то ни было, больше хочется вспомнить и мажорные, жизнеутверждающие строки:

Быть может, юноша веселый
В грядущем скажет обо мне:
Простим угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь – дитя добра и света,
Он весь свободы торжество!

Блок и театр. Это тема монографий и диссертаций! Трилогия 1906 года «Лирические драмы» («Балаганчик», «Король на площади» и «Незнакомка») не утратила своей привлекательности и в наши дни. Блок утверждал, что «высшим проявлением творчества является творчество драматическое», что театр – то волшебное место, где «слово становится плотью».

«Стоящие вдали от театра имеют право говорить, что театр падает и томится отсутствием талантов, -- пишет Александр Блок, -- мы же, стоящие близко, не имеем этого права; напротив, пристальное наблюдение открывает там много надежд в будущем, и даже в ближайшем будущем».

Не согласиться с этими словами людям театра просто невозможно.